У меня нет принципов, у меня есть только нервы

Недавно говорили с приятельницей о том, что современная мода безжалостна к женщинам.
О том же, хотя не без спорных утверждений, рассуждает мой любимый чеширский кот Александр Васильев:
«Женская мода менее удобна, чем мужская. Мужчины всегда работали, а женщины начали работать только в 1920-е годы. Женщины поздно сняли корсеты, поздно остригли волосы, поздно стали курить в обществе, поздно стали носить брюки. Это все пришло очень поздно, и женская одежда, очень красивая эстетически, на практике оказалась несовершенной. Женщины до сих пор считают, что платья лучше, женственнее и сексуальнее. Но вот, простите, зима. И вы считаете, что колготки и юбка для зимы лучше? Я считаю, что кальсоны и теплые брюки гораздо удобнее».
*
«На моду влияют главным образом секс и религия».
*
«Русская женщина – свихнувшаяся на сексе. Все хотят быть вечно молодыми, красят волосы, клеят ногти, пользуются ботоксом, силиконом, каблуками и хотят преподнести себя секси. А какого черта? Отвечаю: потому что им хочется все время постельных отношений. Потому что 70 лет им этого не давали сделать. В коммунальных квартирах не разгуляешься».
*
«Я за то, чтобы женщина носила женское, но этого не будет никогда. Моего «за то» недостаточно. Женщина стала настолько мужественной, что она уже никогда женственной не станет. Женственными могут быть только содержанки».

Bestbestya, ты права, к дресс-коду надо приучать со школьной формы. Чтобы потом приемщицы в ЖЭКах не сверкали декольте в окошках не выглядели как порнозвезды.

Обсуждали, кому какие слова не нравятся. Дружно сошлись на том, что нафталиннее и смешнее "ухажера" есть только слово "кавалер".
Неожиданную аргументацию против ухажера выдала Юлька.
- Я это слово не люблю, потому что когда его слышу, сразу представляют, как он жрет ухо.
И все. Нет теперь для меня слова "ухажер" в русском языке. Спасибо, Юля. Минус одна лексическая единица – и плюс другая, навсегда хохотабельная.

Тут уже не раз говорилось о важности контекста. Это ж у меня одна из любимых тем, и она опять зудит (по итогам последнего общения в жж и к вопросу о страхе быть непонятым).

«В СССР секса нет» - это, как известно, реплика участницы телемоста Ленинград – Бостон, состоявшегося в 1986 году. Ставшая фольклором и одним из символов застойного «совка». И без контекста она действительно выглядит нелепо, страшно, глупо, смешно (нужное подчеркнуть).
На самом деле было так. Из Бостона спросили: «У нас в стране тоже есть проблема секса у подростков (бггг, между прочим). У нас в телерекламе всё крутится вокруг секса. Есть ли у вас такая телереклама?». И ответ: «Ну, секса у нас нет. Мы категорически против этого. То есть секс у нас есть, но нет рекламы».

А этот пример приводил в своих лекциях Веллер. (Оставим сейчас в покое личное отношение к этому писателю и человеку, это просто хороший пример.) Фраза «Когда я слышу слово «культура», мой палец тянется к спуску моего браунинга» стала одним из символов Третьего Рейха и того, что нацисты ненавидели и уничтожали культуру. Эта фраза – цитата из пьесы молодого немецкого драматурга Бальдура фон Шираха о Германии 1920-х годов. Фон Ширах стал потом предводителем гитлерюгенда, и его судили на Нюрнбергском процессе, но это было после, после. А пока он – молодой драматург из хорошей семьи. И он пишет патриотическую пьесу о своей стране: голод, нищета, инфляция, безработица, Германия на коленях и т.д.

И в пьесе есть вставка – отдельная новелла. О том, как под Рождество люди съезжаются в театр на спектакль. Они выходят из автомобилей, женщины кутаются в меха, с неба тихо падает снег. Они говорят о том, что страна не погибла окончательно, раз вот жива ее культура, и мы идем на новую интересную постановку. Значит, не всё потеряно, остались ещё человеческие ценности, и жизнь продолжается.

У входа в театр сидит мальчик-подросток (тогда было много сирот; у него отец погиб на войне) и - нет, не просит милостыню (это оскорбило бы его достоинство), а продаёт спички. У него нет теплой одежды, ему холодно. И он вряд ли сыт. Но люди его как будто не замечают. (Помните невозможно грустную сказку Андерсена «Девочка со спичками»?)

Потом они выходят после спектакля и опять говорят, что не всё потеряно, раз жива культура.
А мальчик замёрз, и его даже снегом припорошило.

«Вот после этого, - пишет фон Ширах, - когда я слышу слово «культура», мой палец тянется к спуску моего браунинга».